Нашествие саранчи традиционно воспринимается как стихийное бедствие. Традиционно — в тех районах, где этой саранче есть чем поживиться. В Южной Европе, например. Или в Северной Африке. А где нет крупных посевов злаковых культур — там нет и проблем. И даже наоборот: скажем, в Восточной Африке, в Кении или Уганде прилет саранчи воспринимается как праздник. А как же — в руки сам собой валится деликатес. Вот люди и толпятся под уличными фонарями в городах (или под единственной «лампочкой Ильича» на столбе в родной деревне), ловят ослепленную саранчу — а потом жарят ее и едят. И продают — на развалах, в газетных кульках — так же, как у нас семечки, а в приморских краях продают жареных креветок и мидий.
Недаром ведь саранчу называют «креветками пустыни», сходство между двумя этими видами съедобной живности весьма велико. Разница в том, что креветка — «насекомое» морское, водоплавающее, а саранча — очень даже наземное и летающее. А по вкусу, по способам приготовления и употребления особых различий между ними не наблюдается.
Впрочем, в пустыне, как ни странно, водятся и самые натуральные креветки. Не как правило, разумеется, но в виде исключения встречаются. Такое исключительное место — ливийский Феццан. Там, на берегу трех соленых озер живет самый малочисленный и уединенный народ Северной Африки — давада. Давада оседлы, выращивают в небольшом количестве финики, разводят скот, однако питаются в основном креветками, которых женщины вылавливают в тех самых соленых озерах, толкут в пасту, смешивают с водорослями и сушат на солнце. Если улов бывает хорошим, давада снаряжают небольшой караван ослов и отправляют сушеную креветочную смесь в оазисы, где она считается «любовным снадобьем». Хотя обитатели Сахары все же больше полагаются на креветок летающих. То есть, все на ту же самую саранчу. Давада мало, их смеси едва хватает на ливийские оазисы — а саранчи, хвала Аллаху, в Сахаре пока что достаточно в изобилии и повсеместно. Впрочем, лучше предоставить слово очевидцу, видному французскому археологу: «Впервые за наше пребывание на Тассили мы наблюдаем перелет саранчи. Первые рои не велики, но достаточны, для того чтобы порадовать наших туарегов. Уже с рассвета они занялись ловлей рассевшихся по деревьям насекомых. Саранча для кочевников, будь то арабы или туареги, — манна небесная. Они считают ее лакомством. Утром Матал и Агауэд, возвратившись с пастбища, куда они ходили проведать осликов, притащили целый мешок саранчи. Они тут же вывалили живых насекомых прямо на раскаленные угли.
Саранча для кочевников, будь то арабы или туареги, — манна небесная
Нельзя сказать, чтобы саранча была деликатесом, по крайней мере, для француза. Но для постоянно голодных людей, привыкших есть ящериц и грызунов, она — лакомое блюдо. После того как саранча поджаривается, у нее отрывают покрытые колючками задние лапки и остатки необгоревших крыльев. Затем отделяют голову, извлекая одновременно кишечник, совершенно несъедобный из-за содержащейся в нем какой-то зеленой жидкости, после чего саранчу начинают есть, похрустывая, как если бы у вас во рту были маленькие креветки. Иногда туареги после обжаривания размалывают саранчу в порошок, ссыпают в кожаные мешки и употребляют в пищу при переездах, разбавляя водой или молоком.
Что касается меня, то я люблю саранчу; я иногда питался ею на протяжении нескольких недель. Но мне вполне понятно, что это блюдо не каждому придется по вкусу.
Однако в посещаемых нефтяниками барах Уарглы считается сейчас большим шиком подавать саранчу (по пять франков за штуку!) с аперитивом. Это несколько экстравагантно и отдает снобизмом, но зато какой местный колорит!
Все члены экспедиции, разумеется, пожелали отведать это блюдо. Затем обменялись мнениями. Мишелю вкус саранчи напомнил папье-маше. Вила — лесной орех, Лажу — траву, а мне — креветок. Гишар тщетно пытался проглотить насекомое, но потом с отвращением его выплюнул.
В глазах тех самых «наших туарегов» поступок Гишара наверняка выглядел святотатственным. Для них саранча — и изысканное лакомство (особенно, если обжарить ее в масле с сушеными финиками), и незаменимый по скудости всего прочего продукт питания. Более того, традиция употребления в пищу саранчи имеет историю давнюю и славную: еще Геродот писал, что жители пустынь собирают саранчу, сушат, готовят из нее муку (предварительно обломав у насекомых ножки, крылья и головы) и кушают, смешав с молоком. Акриды, которыми питались ветхозаветные пророки, удаляясь в пустыню, — тоже не более чем сушеные саранчуки. А арабы кормили ими (саранчуками, а не пророками, естественно) своих знаменитых скакунов.
Новое время принесло новые рецепты. Так, с распространением в Африке европейского пива появилась «саранчовая» закуска специально для любителей ячменного напитка. Все очень просто: берется саранча пожирнее да помясистее, чистится, запихивается в расщепленный побег молодого бамбука и — обжаривается на углях. Подавать к столу с чесночным соусом. И не забывать при этом поговорку народа йоруба: «Ийан му, ире йа — ийан ро, ире ру». Что, с некоторой натяжкой, можно перевести так: «Голод не тетка, съешь и кузнечика».
Текст Никита Бабенко
Фото FOTObank
